Инкогнито 3, этот товарисч,лукашевич- вы в курсе,что он является помощником депутата госдумы РФ? А вообще, конструктор второй категории в дальнейшем обрел" нехилый бизнес."
И работал он конструктором 2-й категории 1985-1989 гг, а все остальное время
занимался в основном бизнесом... Год поступления
с сентября 2011--по н/в Независимый эксперт космического кластера Фонда "Сколково"
с июля 2011--по н/в Заместитель генерального директора ООО ПромСтальКонструкция"
с 2007--по июнь 2011 Финансовый директор ООО "Лента странствий"
с декабря 2008 по декабрь 2009 Результаты годовой работы в ЦНИИПСКЗаместитель
директора по экономике и финансам Центрального научно-исследовательского и проектного института строительных металлоконструкций им. Н.П.Мельникова (ЗАО
"ЦНИИПСК им.Мельникова") - старейшего института России, основанного в 1880 г.
с февраля 2002 по октябрь 2006
Заместитель генерального директора по экономике и финансам ОАО "Проектно-
изыскательское и научно-производственное общество "Институт ГИДРОПРОЕКТ"
с 2001 по 2005 Консультант-аналитик консалтинговой компании "ACEMAT - Analytical Centre for Economics & Management in Aerospace Technologies"
с 2001 2002 Финансовый менеджер ЗАО "Профессиональные ТелеКоммуникации"
2000 2001 Финансовый заместитель руководителя рабочей группы ЗАО "Компания
ТрансТелеКом" по разработке проекта Цифровой системы технологической радиосвязи
МПС России.
1994 2002 ОАО "Международный консорциум Многоцелевые Авиационно-Космические Системы" - финансовый директор, зам.ген.директора: разработка бизнес-планов,
регистрация публичной эмиссии "под ключ", размещение акций на фондовом рынке,
инвестиции, контракты, организация и сопровождение производства, АФХД, общее
руководство предприятием.
1998 1999 ООО "ТрансСтройПром", финансовый директор, зам.генерального директора:
взаимозачеты, бартерные схемы, инвестиционные проекты, финансовые потоки, оптимизация налогообложения, АФХД, внутренний аудит, руководство предприятием.
1994 1998 Соучредитель и Председатель Совета директоров инвестиционной компании
"Взлет-инвест", финансовый директор: фондовый рынок, реальные инвестиционные
проекты (партнеры: ИК "Олма", ЦРУБ (Центральная Российская универсальная биржа),
МТБ (Московская товарная биржа), РТСБ (Российская товарно-сырьевая биржа), и проч.),
финансовый колсалтинг, публичные эмиссии "под ключ". 1993 1998 Соучредитель ЗАО "Кайрос" (крупнооптовая торговая фирма, вагонные нормы
поставок, зерновой рынок, с/х продукция, организация переработки c/х продукции и
производства продуктов питания): коммерческий директор, директор по инвестициям,
зам.ген.директора, ген.директор: АФХД, общее руководство предприятием.
1989 1992 Московское ОКБ им.П.О.Сухого
1985 1989 Комсомольский-на-Амуре филиал ОКБ им. П.О.Сухого: инженер, инженер- конструктор III кат., инженер-конструктор II кат.
Инкогнито 3, этот товарисч,лукашевич- вы в курсе,что он является помощником депутата госдумы РФ? А вообще, конструктор второй категории в дальнейшем обрел" нехилый бизнес."
И работал он конструктором 2-й категории 1985-1989 гг, а все остальное время занимался в основном бизнесом... Год поступления с сентября 2011--по н/в Независимый эксперт космического кластера Фонда "Сколково" с июля 2011--по н/в Заместитель генерального директора ООО ПромСтальКонструкция" с 2007--по июнь 2011 Финансовый директор ООО "Лента странствий" с декабря 2008 по декабрь 2009 Результаты годовой работы в ЦНИИПСКЗаместитель директора по экономике и финансам Центрального научно-исследовательского и проектного института строительных металлоконструкций им. Н.П.Мельникова (ЗАО "ЦНИИПСК им.Мельникова") - старейшего института России, основанного в 1880 г. с февраля 2002 по октябрь 2006 Заместитель генерального директора по экономике и финансам ОАО "Проектно- изыскательское и научно-производственное общество "Институт ГИДРОПРОЕКТ" с 2001 по 2005 Консультант-аналитик консалтинговой компании "ACEMAT - Analytical Centre for Economics & Management in Aerospace Technologies" с 2001 2002 Финансовый менеджер ЗАО "Профессиональные ТелеКоммуникации" 2000 2001 Финансовый заместитель руководителя рабочей группы ЗАО "Компания ТрансТелеКом" по разработке проекта Цифровой системы технологической радиосвязи МПС России. 1994 2002 ОАО "Международный консорциум Многоцелевые Авиационно-Космические Системы" - финансовый директор, зам.ген.директора: разработка бизнес-планов, регистрация публичной эмиссии "под ключ", размещение акций на фондовом рынке, инвестиции, контракты, организация и сопровождение производства, АФХД, общее руководство предприятием. 1998 1999 ООО "ТрансСтройПром", финансовый директор, зам.генерального директора: взаимозачеты, бартерные схемы, инвестиционные проекты, финансовые потоки, оптимизация налогообложения, АФХД, внутренний аудит, руководство предприятием. 1994 1998 Соучредитель и Председатель Совета директоров инвестиционной компании "Взлет-инвест", финансовый директор: фондовый рынок, реальные инвестиционные проекты (партнеры: ИК "Олма", ЦРУБ (Центральная Российская универсальная биржа), МТБ (Московская товарная биржа), РТСБ (Российская товарно-сырьевая биржа), и проч.), финансовый колсалтинг, публичные эмиссии "под ключ". 1993 1998 Соучредитель ЗАО "Кайрос" (крупнооптовая торговая фирма, вагонные нормы поставок, зерновой рынок, с/х продукция, организация переработки c/х продукции и производства продуктов питания): коммерческий директор, директор по инвестициям, зам.ген.директора, ген.директор: АФХД, общее руководство предприятием. 1989 1992 Московское ОКБ им.П.О.Сухого 1985 1989 Комсомольский-на-Амуре филиал ОКБ им. П.О.Сухого: инженер, инженер- конструктор III кат., инженер-конструктор II кат.
гость еще один:этот товарисч,лукашевич- вы в курсе,что он является помощником депутата госдумы РФ? А вообще, конструктор второй категории в дальнейшем обрел" нехилый бизнес."
Я не знаю, о чем думает Путин, но догадываюсь, что он чувствует, переживая свой звездный час: наконец мир его если не слушается, то хотя бы слушает. Пусть с возмущением, пусть с недоверием, пусть с презрением или брезгливо, но слушает, а не как раньше, когда Россия прозябала на задворках газет между Индией и Бразилией.
Сейчас русские сюжеты перекочевали на первые полосы, и Путин наслаждается ужасом толпы и вниманием реанимированных кремлевских экспертов, пытающихся его понять. Хотя что у Путина на уме, то и на языке. Особенно, когда президент шутит.
– Мне нужно, – сказал он, объясняя, как привести биржу в чувство и вернуть инвестиции в Россию, – лишь улыбнуться, показывая, что не так страшен черт, как его малюют.
Это только кажется, что он говорит не всерьез. На самом деле Путин вещает от лица народа то, что народу нравится: не хотят дружить, будут бояться, а потом все равно любить. В прошлый раз об этом писал Бродский:
И сюда нас, думаю,
завела не стратегия даже,
но жажда братства:
лучше в чужие встревать дела,
коли в своих нам не разобраться.
Если – вопреки бардаку и традициям, нищете и воровству, войне и развалу – Украине удастся выбраться из общего с Россией болота, то оно перестанет быть общим
Я не знаю, о чем думает Путин, но понять его проще, чем самых близких друзей. За последние полгода я узнал о них куда больше, чем мне хотелось бы. Я всегда дружил с оппонентами отечественной власти. Одни обличали ее мерзости вслух, другие – на кухне, третьи – в лагерях, и все – за границей. Разные и непохожие, мы не сомневались в главном, считая коммунизм преступлением, свободу – идеалом, Запад – путем и Европу – будущим. Мы потешались над тусклыми вождями застоя, мы вместе болели за перестройку, мы пили шаманское в день победы над путчем и вместе горевали, когда страна пятилась туда, где к несчастью уже была. Менялись президенты (американские чаще, чем русские), но не менялись взгляды, которые я привык считать разумными, вменяемыми, а значит, неизбежными.
Крым сломал наше единство, разделив меня со многими из тех, кого я люблю, ценю и не могу простить. Сперва я пытался спорить, ссылаясь на факты. Но выяснилось, как и предупреждал Ницше, что фактов нет – есть только их интерпретация: “Если укры не этого мальчика распяли, то наверняка другого”. Только тут до меня дошло, что виновато не вранье телевизора – мои друзья слишком долго высмеивали кремлевскую пропаганду, чтобы пасть ее жертвой. Источник разногласий нужно искать в подсознательных комплексах, залегающих столь глубоко, что распознать их можно только со стороны.
Мои друзья не за президента, хотя бы потому, что многие встречались с КГБ и ненавидят его. Они не за Путина, они – против Украины. И не потому что они верят тому, что первый говорит о второй, а потому, что боятся, что это – неправда. Подспудно, нутром и нюхом, они чувствуют экзистенциальную угрозу в Украине. Ведь если – вопреки бардаку и традициям, нищете и воровству, войне и развалу – ей удастся выбраться из общего болота, то оно перестанет быть общим. Нужно примириться с восточными европейцами, которые всегда тянулись к Западу, можно – с прибалтами, которые, честно говоря, никогда не были по-настоящему своими.
Но что будет, если из болота вылезут украинцы? Ведь они – такие же, как мы, даже хуже, ибо у них вместо Пушкина один Шевченко. Одно дело – идти на Запад вместе, другое – двигаться не только врозь, но и в разные стороны. И тогда будущее Украины становится роковым вопросом не московской власти, а собственной идентичности. Мне представляется геополитическое коромысло так: чем выше одно плечо, тем ниже другое. Жить с этим тяжело даже тем, кто привык.
Александр Генис – нью-йоркский писатель и публицист, автор и ведущий программы Радио Свобода "Американский час – Поверх барьеров"
Российское начальство продолжает усиленно национализировать элиту. Недавно стало известно, что работникам госкомпаний было настоятельно рекомендовано воздержаться от поездок за границу. Рекомендации становятся особенно настойчивыми, если руководитель корпорации попал под санкции. В самом деле, не должно холопам жить лучше барина. Так, в массовом порядке от заграничных туров отказываются сотрудники Российских железных дорог, желая страдать вместе с Владимиром Якуниным.
А следом еще одна новость. Спикер Госдумы Сергей Нарышкин направил руководителям думских фракций письмо с требованием «организовать работу» по возврату дипломатических паспортов депутатов до 31 октября. Он также обязал думских начальников в дальнейшем обеспечить строгое соблюдение режима их выдачи и сдачи. Спикер Нарышкин просто бьет тревогу: согласно данным Управления международного сотрудничества Госдумы, депутатами нарушается порядок получения, использования и сдачи на хранение дипломатических паспортов. Оказывается, «в условиях ухудшения отношений со странами ЕС и введения санкций со стороны США, ЕС и Японии нарушение депутатами Госдумы порядка использования дипломатических паспортов может вызвать непредсказуемые последствия».
Почему народные избранники «забывают» сдавать загранпаспорта, понятно. Для обладателя зеленой книжицы упрощено пересечение границы, он может без визы посещать государства Шенгенской зоны, а также некоторые другие страны. Но вот любопытно, что имеет в виду спикер, когда пишет о «непредсказуемых последствиях». В советские времена, когда речь шла о делах международных, подобное словосочетание было эвфемизмом ядерной войны. Так и вижу страшную ситуацию. Западные спецслужбы узнают страшный компромат: российский депутат отправился с диппаспортом не вести суровые внешнеполитические баталии, день и ночь доказывая, что «крымнаш», а греть пузо на Лазурном берегу. За несчастным начинается охота, как за Бен Ладеном. И если раньше зарубежные разведки брали совграждан «на бабе», то нынче будут вербовать на диппаспорте.
Если же всерьез, то российские начальники все сильнее желают ограничить выезд за границу подведомственного народа. Лучше, чтобы граждане узнавали о разложении Европы и беззакониях Америки исключительно из телевизора. То, что запреты распространяются пока на самых лояльных, не должно никого вводить в заблуждение. Ведь рано или поздно возникнет вопрос, а почему, собственно, только лучшие люди страны исполняют нелегкий патриотический долг?
Именно такой логикой руководствовался Кремль, когда вводил запреты на ввоз продуктов в страну. Ведь сами западные санкции специально формулировались таким образом, чтобы не задевать рядовых граждан. Путин же дал им возможность помучиться вместе с тимченками и ротенбергами. С паспортами будет то же самое. В скором времени нардепы, перевозбужденные приказом сдать свои дипломатические паспорта, придумают какую-нибудь гадость вроде выездных виз…
[quote="гость еще один"]этот товарисч,лукашевич- вы в курсе,что он является помощником депутата госдумы РФ? А вообще, конструктор второй категории в дальнейшем обрел" нехилый бизнес."[/quote] Прочла http://www.buran.ru/htm/resume.htm , но мама-то у него есть ?
[size=85][color=green]Добавлено спустя 7 минут 33 секунды:[/color][/size] [quote]
Александр Генис Опубликовано 28.10.2014 10:40
Я не знаю, о чем думает Путин, но догадываюсь, что он чувствует, переживая свой звездный час: наконец мир его если не слушается, то хотя бы слушает. Пусть с возмущением, пусть с недоверием, пусть с презрением или брезгливо, но слушает, а не как раньше, когда Россия прозябала на задворках газет между Индией и Бразилией.
Сейчас русские сюжеты перекочевали на первые полосы, и Путин наслаждается ужасом толпы и вниманием реанимированных кремлевских экспертов, пытающихся его понять. Хотя что у Путина на уме, то и на языке. Особенно, когда президент шутит.
– Мне нужно, – сказал он, объясняя, как привести биржу в чувство и вернуть инвестиции в Россию, – лишь улыбнуться, показывая, что не так страшен черт, как его малюют.
Это только кажется, что он говорит не всерьез. На самом деле Путин вещает от лица народа то, что народу нравится: не хотят дружить, будут бояться, а потом все равно любить. В прошлый раз об этом писал Бродский:
И сюда нас, думаю,
завела не стратегия даже,
но жажда братства:
лучше в чужие встревать дела,
коли в своих нам не разобраться.
Если – вопреки бардаку и традициям, нищете и воровству, войне и развалу – Украине удастся выбраться из общего с Россией болота, то оно перестанет быть общим Я не знаю, о чем думает Путин, но понять его проще, чем самых близких друзей. За последние полгода я узнал о них куда больше, чем мне хотелось бы. Я всегда дружил с оппонентами отечественной власти. Одни обличали ее мерзости вслух, другие – на кухне, третьи – в лагерях, и все – за границей. Разные и непохожие, мы не сомневались в главном, считая коммунизм преступлением, свободу – идеалом, Запад – путем и Европу – будущим. Мы потешались над тусклыми вождями застоя, мы вместе болели за перестройку, мы пили шаманское в день победы над путчем и вместе горевали, когда страна пятилась туда, где к несчастью уже была. Менялись президенты (американские чаще, чем русские), но не менялись взгляды, которые я привык считать разумными, вменяемыми, а значит, неизбежными.
Крым сломал наше единство, разделив меня со многими из тех, кого я люблю, ценю и не могу простить. Сперва я пытался спорить, ссылаясь на факты. Но выяснилось, как и предупреждал Ницше, что фактов нет – есть только их интерпретация: “Если укры не этого мальчика распяли, то наверняка другого”. Только тут до меня дошло, что виновато не вранье телевизора – мои друзья слишком долго высмеивали кремлевскую пропаганду, чтобы пасть ее жертвой. Источник разногласий нужно искать в подсознательных комплексах, залегающих столь глубоко, что распознать их можно только со стороны.
Мои друзья не за президента, хотя бы потому, что многие встречались с КГБ и ненавидят его. Они не за Путина, они – против Украины. И не потому что они верят тому, что первый говорит о второй, а потому, что боятся, что это – неправда. Подспудно, нутром и нюхом, они чувствуют экзистенциальную угрозу в Украине. Ведь если – вопреки бардаку и традициям, нищете и воровству, войне и развалу – ей удастся выбраться из общего болота, то оно перестанет быть общим. Нужно примириться с восточными европейцами, которые всегда тянулись к Западу, можно – с прибалтами, которые, честно говоря, никогда не были по-настоящему своими.
Но что будет, если из болота вылезут украинцы? Ведь они – такие же, как мы, даже хуже, ибо у них вместо Пушкина один Шевченко. Одно дело – идти на Запад вместе, другое – двигаться не только врозь, но и в разные стороны. И тогда будущее Украины становится роковым вопросом не московской власти, а собственной идентичности. Мне представляется геополитическое коромысло так: чем выше одно плечо, тем ниже другое. Жить с этим тяжело даже тем, кто привык.
Александр Генис – нью-йоркский писатель и публицист, автор и ведущий программы Радио Свобода "Американский час – Поверх барьеров"[/quote]
[size=85][color=green]Добавлено спустя 20 минут 2 секунды:[/color][/size] [quote]Российское начальство продолжает усиленно национализировать элиту. Недавно стало известно, что работникам госкомпаний было настоятельно рекомендовано воздержаться от поездок за границу. Рекомендации становятся особенно настойчивыми, если руководитель корпорации попал под санкции. В самом деле, не должно холопам жить лучше барина. Так, в массовом порядке от заграничных туров отказываются сотрудники Российских железных дорог, желая страдать вместе с Владимиром Якуниным. А следом еще одна новость. Спикер Госдумы Сергей Нарышкин направил руководителям думских фракций письмо с требованием «организовать работу» по возврату дипломатических паспортов депутатов до 31 октября. Он также обязал думских начальников в дальнейшем обеспечить строгое соблюдение режима их выдачи и сдачи. Спикер Нарышкин просто бьет тревогу: согласно данным Управления международного сотрудничества Госдумы, депутатами нарушается порядок получения, использования и сдачи на хранение дипломатических паспортов. Оказывается, «в условиях ухудшения отношений со странами ЕС и введения санкций со стороны США, ЕС и Японии нарушение депутатами Госдумы порядка использования дипломатических паспортов может вызвать непредсказуемые последствия». Почему народные избранники «забывают» сдавать загранпаспорта, понятно. Для обладателя зеленой книжицы упрощено пересечение границы, он может без визы посещать государства Шенгенской зоны, а также некоторые другие страны. Но вот любопытно, что имеет в виду спикер, когда пишет о «непредсказуемых последствиях». В советские времена, когда речь шла о делах международных, подобное словосочетание было эвфемизмом ядерной войны. Так и вижу страшную ситуацию. Западные спецслужбы узнают страшный компромат: российский депутат отправился с диппаспортом не вести суровые внешнеполитические баталии, день и ночь доказывая, что «крымнаш», а греть пузо на Лазурном берегу. За несчастным начинается охота, как за Бен Ладеном. И если раньше зарубежные разведки брали совграждан «на бабе», то нынче будут вербовать на диппаспорте. Если же всерьез, то российские начальники все сильнее желают ограничить выезд за границу подведомственного народа. Лучше, чтобы граждане узнавали о разложении Европы и беззакониях Америки исключительно из телевизора. То, что запреты распространяются пока на самых лояльных, не должно никого вводить в заблуждение. Ведь рано или поздно возникнет вопрос, а почему, собственно, только лучшие люди страны исполняют нелегкий патриотический долг? Именно такой логикой руководствовался Кремль, когда вводил запреты на ввоз продуктов в страну. Ведь сами западные санкции специально формулировались таким образом, чтобы не задевать рядовых граждан. Путин же дал им возможность помучиться вместе с тимченками и ротенбергами. С паспортами будет то же самое. В скором времени нардепы, перевозбужденные приказом сдать свои дипломатические паспорта, придумают какую-нибудь гадость вроде выездных виз… [/quote] http://www.ej.ru/?a=note&id=26355
Инкогнито3, вы поверите , что у человека с таким уровнем бизнеса и доходов
мама ( которая ,естественно ,есть- ведь мамы есть у всех, почившие в бозе или живущие, и дай бог им долгой жизни ) посещает Украину с целью закупки сала и колбасы?
Инкогнито3, вы поверите , что у человека с таким уровнем бизнеса и доходов мама ( которая ,естественно ,есть- ведь мамы есть у всех, почившие в бозе или живущие, и дай бог им долгой жизни ) посещает Украину с целью закупки сала и колбасы?
[quote="гость еще один"] вы поверите , что у человека с таким уровнем бизнеса и доходов[/quote] А где про доходы ? И у мамы своя жизнь , захотела поехать за салом с подружками - и поехала .
[size=85][color=green]Добавлено спустя 27 минут 31 секунду:[/color][/size] [b]гость еще один[/b], вот вам еще "русский мир " - [quote]Ajoutée le 28 oct. 2014 Беспредел Петровского подразделения Оплот (Командир Варган) по отношению к мирному населению и к Ополченцам.[/quote] [youtube]Le0HdQcLZLw[/youtube] [youtube]h_uooey15gM[/youtube] [youtube]2X4zvPJJkVI[/youtube]
Дорога в Гуково (из повести «Автобиография войны» сентябрь) продолжение.
…Обо всём этом я думала, прикрыв глаза по дороге в Гуково. Чем ближе к КПП, тем ощутимей дыхание смерти. Машина петляет между воронками на асфальте. Блиндажи. Остовы сгоревшей техники. Выгоревшие посадки. Я смотрю из окна авто на свою землю, впитавшую кровь, тела, снаряды, растерзанную и обнаженную и не могу сдержать слёз. Они предательски капают из глаз, растекаясь по щекам, и размазываясь, задувающим в окно автомобиля ветром.
- Вы окно прикройте, просквозит,-говорит водитель,- вон глаза уже слезятся.
Везёт нас ополченец первой волны Олег. Да, тут сменилось несколько видов ополченцев. Предательство, смена приоритетов, разочарование, накатывали, как волны на тех, кто, боясь потерять работу, злобных упырей правосеков, пошёл на блок-посты. Кого-то выбрасывало на берег, и он, остудив свою голову и увидев правду, возвращался к нормальной жизни. Кого-то выносило на берег, но лишь для того, чтобы предать земле. А кто-то вроде бы и не плыл, а скользил над войной, уйдя в ополчение нищим, а вернувшись на белой яхте. Здесь война у каждого своя.
-Это не от ветра, это от войны,-отвечаю я.
Муж дергает за руку.
- А так это,нормально, если от войны,-говорит Олег,- всё же не непривычное зрелище для женщины, понятное дело.
Я сворачиваюсь в клубочек внутри себя. Моя душа, как маленький ребёнок, просто подгибает ноги, сворачивается калачиком, чтобы не бояться, чтобы не ныл живот от страха, но вот глаза не закрывает. Моя душа сильный ребёнок. Он научился бояться, смотря врагу в лицо.
- Я просто понимаю, что погибли люди,-устало говорю я,-поэтому и страшно.
- Брось,-говорит водитель,- это война, каждый знает на что идёт.
Удивительно, но с мая 2014 года, я не слышала от людей, сидящих в СБУ, блок-постах, называющих себя ополченцами, армией Юго-Востока или казаками слов «АТО», они всё время говорили «война», тогда, как мы говорили «АТО». Это нас и различало.
Я думаю, это большая ошибка, назвать всё, что происходило здесь на Донбассе «антитеррористической операцией». Пока одни разрабатывали стратегию борьбы с кучкой террористов, другие планировали и вели полномасштабную войну.
Олег рассказывает, как создавалось ополчение в городе. О первых днях войны. О заседаниях в горсовете, выступлениях чиновников города. Он, бюджетник. В марте их собрало начальство из управления здравоохранения и долго рассказывало о нищете в Украине, о том, что правительство (тогда был ещё Янык, но говорили о «попередныках») взяло кредиты, что под эти кредиты запущена программа торговли органами, что их в больнице будут принуждать убивать людей и изымать органы. Говорили и о том, что на Западной Украине нет работы, и на Донбассе всех уволят, а привезут безработных западенцев. И, главное, если победят бандиты с Майдана, всех кто не говорит на украинском, убьют, как убивали наших мальчиков из «Беркута». Люди плакали после таких рассказов. Кто-то пытался возразить, на него накидывались, мол, знаем, кому-то звонили, кто-то слышал, кто-то читал в Интернете, значит правда. Просто скрывают. Страшилки нарастали: повышение ЖКХ услуг, цен на газ, отмена льгот, повышение пенсионного возраста (хотя закон уже был принят Януковичем), у людей началась паника. Был издалека предложен вариант, а если в Россию. Мол, нас берут, но нужна поддержка людей. Обращения к Путину, митинги. Зарплата у медиков, во! Пенсии, там, льготы, лекарств валом, медицина бесплатная.
Олег говорит, что жалеет, что не прислушался к другу, врачу-окулисту, который рассказывал, что к нам в больницу на обследования и к нему, и к кардиологу и на МРТ, и к стоматологам едут именно россияне из Гуково, Новошахтинска. Это он уже понял позже. Слишком поздно.
Много из того, что он говорил, я уже знала. Много было открытием. Как, например, то, что он был в составе группы Алексея Мозгового, которого до сих пор боготворил.
-Понимаешь,-у Лёхи позиция есть. Хочешь верить в Бога-верь. Хочешь в Аллаха- пожалуйста. Хочешь в Бандеру-молись Бандере, только меня не трожь. Мы разные на Украине?! Нет! Одинаковые! Мы-совок,-говорил Олег, я так понимала, слова Алексея Мозгового,- из СССР вышли. Образования там получили, армия, связи. Зачем рушить? При совке, здесь все говорили на русском, это традиция, вот зачем нам навязывать? Дети захотят пусть учат. Вот у меня дочка русский знает, украинский, немецкий и английский. Отличница!-улыбается, -ей надо, пусть учит. Мне зачем?
- Но ведь не в языке дело,-вступаю я в разговор, становящийся откровенным,- просто Ахметка и Ефремка решили для себя феодальный край сделать. Яныка, мол, выперли из Киева, воровать негде, по ним Генпрокуратура без Яныка пройдётся с конфискацией. Вот они и решили. Сделать здесь квазигосударство. Яныка президентом. А России мы же не нужны. Зачем ей столько пенсионеров и регрессников.
-Вот, ты прям Лёхины слова повторяешь,-он так и говорил,-Россию надо использовать, у нас оружия нет, у них есть. Но рабами их мы не будем. Ни Ахмета, ни Ефрема, ни Яныка-пиндоса. Мы будем свободные. Сами заработаем, сами пенсии сделаем. Угля у нас валом, газ есть, вода. Донбасс-сила. У нас будет своё государство. А потом, когда все увидят, что у нас без царя и олигархов, что у нас свобода и нет нациков, этих идей фашистских, то к нам все потянутся, и мы возродим СССР. Понимаешь,- стукнул он по рулю, мы станем основой возрождения могучей страны.
А Ефремку и других «теплых», Лёха вот тут держит,-он показал кулак,- ты думаешь мы не знаем, что они нас имеют. Знаем. Но терпим, они пока нужны.
Так под разговор о жизненно-важном и насущном, мы подъехали к КПП «Должанский». Зрелище меня поразило. Это самый красивый пропускной пункт. Беседки, березки, ели, цветники, высокие арки со стрижами и воркующие голуби, резные беседки (одна из них, кстати сделанная моим мужем 10 лет назад), кафе в украинском стиле, где когда-то работала певунья Иришка. Было! Ямы, пепел, гарь, дырки от пуль, покорёженный металл…есть! От сегодня до вчера пару месяцев. Но кажется-несколько жизней.
Машины едут медленно. Готовим паспорта. Блок-пост.
Олег говорит, чтобы не напрягались. Это блок-пост наш. Местный.
Сидящие люди не обращают на нас внимание. Машины становятся в ряд, и один человек проходит, заглядывая в окна. Камуфляж. Автомат. Бандана. Из опознавательных знаков только одна георгиевская лента на плече.
-Куда едем?-обращается к водителю и в салон.
-Гуково, туда-назад. Местные. Стандарт, -отвечает Олег.
Постовой кивает, мол, езжай. Стандарт-это зарплата, продукты.
Мы так же медленно движемся дальше. Второй блок-пост через 300-500 метров.
-Готовим паспорта,-говорит Олег,-казаки.
Паспорта открываем сразу на прописке, чтобы видели, что местные. Вопросы стандартные. Дольше всего листают паспорта мужчин и вглядываются в лица.
-Откройте багажник и выйдите из машины,-строго.
Мы начинаем открывать дверь. Казак машет, мол, нет, только водитель. Проверяет багажник, держа в руках паспорта. Наконец-то дает добро. Двигаемся дальше.Здесь блок-пост уже капитальный. Флаги ДНР, флаги Донского казачества с ликом Спасителя.
Я много читала о войнах религиозных фанатиков, убивающих по имя Христа и под ликом Христа. Это, наверное, самое страшное, когда ты видишь лик Спасителя на флаге людей, пришедших расстреливать твою землю. У Спасителя глубокие грустные глаза. Они смотрят на нас, проезжающих мимо, но ветер заворачивает флаг, убирая лицо Спасителя. Видимо ему стыдно перед нами за тех, кто впечатал его лик в кровь.
Из блок-поста, грациозно потягиваясь, выходит женщина. На вид ей 30-35 лет. Миловидное лицо. Круглое, белое, с нежным румянцем. Синие глаза. Длинные ресницы. Вьющиеся белокурые волосы. Если бы не её полнота, вернее, даже не полнота, а рыхлость, её можно было бы назвать красавицей. Хотя, на вкус и цвет, как говорят. Есть же кустодиевские мадонны, которые сводят мужчин с ума. Она даже в своей рыхлости тела, довольно сексуальна и уверенна в себе. На ней камуфляж, кубанка с триколорной лентой на косую, портупея с пистолетом. Я не выдерживаю:
-О, у вас тут и женщины воюют,- стараюсь говорить с удивлением, как бы открывая для себя Америку.
Мои слова обрывает гогот. Нас в машине четверо: я, мой муж, Олег шофёр и его друг Валик. Ржут Олег и Валентин. Мы сидим, оглядываясь по сторонам, так как не можем понять причины истеричного смеха. Олег смеётся так, что машину водит со стороны в сторону. У Валика по щекам бегут слёзы. Я понимаю, что ляпнула что-то не то.
-Ребята, я же просто спросила. Просто для меня война, страшно, а у вас женщины с оружием, и…-говорит уже не могу, меня никто не слышит. Мужчины просто истерят хохотом. Обижаюсь и замолкаю. Через пару минут глотая смех Олега выдавливает, -это Алешка,-и снова уходит в нирвану.
Они хохотали до самого шлагбаума уже российского КПП. Там машина остановилась. Очередь. Надо идти к окошку пропускного пункта. Водителю в одну сторону. Нам в другую. Пока ждём команды пограничников, мужчины поясняют:
-Это казак Алёшка.,-подхихикивая,-ну, ты понимаешь, да?
Не понимаю. Ну, о тупила меня война. Кривлю губы и дёргаю плечами, мол, не понимаю, причём тут «казак» «Алёшка» и эта женщина.
Муж не выдерживает:
- Лен, да мужик это, похоже, не баба, голубой, что ли?!
Попутчики хихикают. Я в ступоре. Как?! Во-первых, правда, красивая женщина, с грудью, попой (сори), реснички там, овал лица, ну, никак не могла быть, хотя…Я, правда, голубых не видела, но…Во-вторых, как у казаков может быть голубой, они же православные, за чистоту веры, против геев и гей-Европы. Это вообще шло в разрыв всех шаблонов. То есть нам втирают одно, а сами…
-Почему мы с казачками этими, залётными, так, знаешь, враг моего врага, мой друг. Но, пи…ры они ещё те. Да, если честно, тут ведь казаков –то и нет. На этом блок-посте русские.
- Военные,-спрашиваю я, -армия?
-Нет, просто русские, те, кто приехал воевать ради удовольствия, типа охоты или там, типа компьютерной игры. А вот такие, как Алёшка, приехали только из-за секса, удовлетворения такой извращённости, что порносайты, слюной бы изошлись. Армейских здесь нет. Они не опустятся до блок-поста. Зачем им.
-То есть эти «ряженные», это не великое войско Донское? Это просто граждане России, приехавшие воевать, но как?-не унимаюсь я
- Да сложно это всё,-поясняют попутчики,- есть как бы военная иерархия, понимаешь. Военные они только командуют или в боевых, но на важных позициях. У нас тут, в основном обучают. А эти, видала пузеня (у многих на блок-посту просто нереальные проблемы с весом) приехали ради стрелялок. У них там закрытые группы, набирают сюда, как в пинбол играть.
К горлу подкатывает тошнота. В пинбол…они приезжают сюда играть…на мне..на детях..на моей земле…на солдатах…Муж сжимает руку, он видит, чувствует, что у меня просто начинается истерика. Олег продолжает:
- Ну, вот сидит такое ….уйло в Москве, ему скучно, он записывается в добровольцы, и идёт воевать. А Алёшки идут другое делать. Есть куратор. Он собирает группу, привозит сюда. Дает им оружие. И …кто выжил, победитель. Даже получает, говорят до 100 000 у.е.призовых. Там у них тотализатор, ставки. А есть просто дебилоиды, неудовлетворённые или вообще с отклонениями, ну, и патриоты, конечно, те сами едут.Нормальные, те на фронте, здесь так, мусор.
-А этот, Алёшка,-спрашиваю, -он какой.
-Этот сам, этот из чётких, из девчонок, - смеются.
Подошла очередь к окошку погрансужбы и паспортного контроля. Регистрируемся…..(продолжение следует)
[quote]Дорога в Гуково (из повести «Автобиография войны» сентябрь) продолжение. …Обо всём этом я думала, прикрыв глаза по дороге в Гуково. Чем ближе к КПП, тем ощутимей дыхание смерти. Машина петляет между воронками на асфальте. Блиндажи. Остовы сгоревшей техники. Выгоревшие посадки. Я смотрю из окна авто на свою землю, впитавшую кровь, тела, снаряды, растерзанную и обнаженную и не могу сдержать слёз. Они предательски капают из глаз, растекаясь по щекам, и размазываясь, задувающим в окно автомобиля ветром. - Вы окно прикройте, просквозит,-говорит водитель,- вон глаза уже слезятся. Везёт нас ополченец первой волны Олег. Да, тут сменилось несколько видов ополченцев. Предательство, смена приоритетов, разочарование, накатывали, как волны на тех, кто, боясь потерять работу, злобных упырей правосеков, пошёл на блок-посты. Кого-то выбрасывало на берег, и он, остудив свою голову и увидев правду, возвращался к нормальной жизни. Кого-то выносило на берег, но лишь для того, чтобы предать земле. А кто-то вроде бы и не плыл, а скользил над войной, уйдя в ополчение нищим, а вернувшись на белой яхте. Здесь война у каждого своя. -Это не от ветра, это от войны,-отвечаю я. Муж дергает за руку. - А так это,нормально, если от войны,-говорит Олег,- всё же не непривычное зрелище для женщины, понятное дело. Я сворачиваюсь в клубочек внутри себя. Моя душа, как маленький ребёнок, просто подгибает ноги, сворачивается калачиком, чтобы не бояться, чтобы не ныл живот от страха, но вот глаза не закрывает. Моя душа сильный ребёнок. Он научился бояться, смотря врагу в лицо. - Я просто понимаю, что погибли люди,-устало говорю я,-поэтому и страшно. - Брось,-говорит водитель,- это война, каждый знает на что идёт. Удивительно, но с мая 2014 года, я не слышала от людей, сидящих в СБУ, блок-постах, называющих себя ополченцами, армией Юго-Востока или казаками слов «АТО», они всё время говорили «война», тогда, как мы говорили «АТО». Это нас и различало. Я думаю, это большая ошибка, назвать всё, что происходило здесь на Донбассе «антитеррористической операцией». Пока одни разрабатывали стратегию борьбы с кучкой террористов, другие планировали и вели полномасштабную войну. Олег рассказывает, как создавалось ополчение в городе. О первых днях войны. О заседаниях в горсовете, выступлениях чиновников города. Он, бюджетник. В марте их собрало начальство из управления здравоохранения и долго рассказывало о нищете в Украине, о том, что правительство (тогда был ещё Янык, но говорили о «попередныках») взяло кредиты, что под эти кредиты запущена программа торговли органами, что их в больнице будут принуждать убивать людей и изымать органы. Говорили и о том, что на Западной Украине нет работы, и на Донбассе всех уволят, а привезут безработных западенцев. И, главное, если победят бандиты с Майдана, всех кто не говорит на украинском, убьют, как убивали наших мальчиков из «Беркута». Люди плакали после таких рассказов. Кто-то пытался возразить, на него накидывались, мол, знаем, кому-то звонили, кто-то слышал, кто-то читал в Интернете, значит правда. Просто скрывают. Страшилки нарастали: повышение ЖКХ услуг, цен на газ, отмена льгот, повышение пенсионного возраста (хотя закон уже был принят Януковичем), у людей началась паника. Был издалека предложен вариант, а если в Россию. Мол, нас берут, но нужна поддержка людей. Обращения к Путину, митинги. Зарплата у медиков, во! Пенсии, там, льготы, лекарств валом, медицина бесплатная. Олег говорит, что жалеет, что не прислушался к другу, врачу-окулисту, который рассказывал, что к нам в больницу на обследования и к нему, и к кардиологу и на МРТ, и к стоматологам едут именно россияне из Гуково, Новошахтинска. Это он уже понял позже. Слишком поздно. Много из того, что он говорил, я уже знала. Много было открытием. Как, например, то, что он был в составе группы Алексея Мозгового, которого до сих пор боготворил. -Понимаешь,-у Лёхи позиция есть. Хочешь верить в Бога-верь. Хочешь в Аллаха- пожалуйста. Хочешь в Бандеру-молись Бандере, только меня не трожь. Мы разные на Украине?! Нет! Одинаковые! Мы-совок,-говорил Олег, я так понимала, слова Алексея Мозгового,- из СССР вышли. Образования там получили, армия, связи. Зачем рушить? При совке, здесь все говорили на русском, это традиция, вот зачем нам навязывать? Дети захотят пусть учат. Вот у меня дочка русский знает, украинский, немецкий и английский. Отличница!-улыбается, -ей надо, пусть учит. Мне зачем? - Но ведь не в языке дело,-вступаю я в разговор, становящийся откровенным,- просто Ахметка и Ефремка решили для себя феодальный край сделать. Яныка, мол, выперли из Киева, воровать негде, по ним Генпрокуратура без Яныка пройдётся с конфискацией. Вот они и решили. Сделать здесь квазигосударство. Яныка президентом. А России мы же не нужны. Зачем ей столько пенсионеров и регрессников. -Вот, ты прям Лёхины слова повторяешь,-он так и говорил,-Россию надо использовать, у нас оружия нет, у них есть. Но рабами их мы не будем. Ни Ахмета, ни Ефрема, ни Яныка-пиндоса. Мы будем свободные. Сами заработаем, сами пенсии сделаем. Угля у нас валом, газ есть, вода. Донбасс-сила. У нас будет своё государство. А потом, когда все увидят, что у нас без царя и олигархов, что у нас свобода и нет нациков, этих идей фашистских, то к нам все потянутся, и мы возродим СССР. Понимаешь,- стукнул он по рулю, мы станем основой возрождения могучей страны. А Ефремку и других «теплых», Лёха вот тут держит,-он показал кулак,- ты думаешь мы не знаем, что они нас имеют. Знаем. Но терпим, они пока нужны. Так под разговор о жизненно-важном и насущном, мы подъехали к КПП «Должанский». Зрелище меня поразило. Это самый красивый пропускной пункт. Беседки, березки, ели, цветники, высокие арки со стрижами и воркующие голуби, резные беседки (одна из них, кстати сделанная моим мужем 10 лет назад), кафе в украинском стиле, где когда-то работала певунья Иришка. Было! Ямы, пепел, гарь, дырки от пуль, покорёженный металл…есть! От сегодня до вчера пару месяцев. Но кажется-несколько жизней. Машины едут медленно. Готовим паспорта. Блок-пост. Олег говорит, чтобы не напрягались. Это блок-пост наш. Местный. Сидящие люди не обращают на нас внимание. Машины становятся в ряд, и один человек проходит, заглядывая в окна. Камуфляж. Автомат. Бандана. Из опознавательных знаков только одна георгиевская лента на плече. -Куда едем?-обращается к водителю и в салон. -Гуково, туда-назад. Местные. Стандарт, -отвечает Олег. Постовой кивает, мол, езжай. Стандарт-это зарплата, продукты. Мы так же медленно движемся дальше. Второй блок-пост через 300-500 метров. -Готовим паспорта,-говорит Олег,-казаки. Паспорта открываем сразу на прописке, чтобы видели, что местные. Вопросы стандартные. Дольше всего листают паспорта мужчин и вглядываются в лица. -Откройте багажник и выйдите из машины,-строго. Мы начинаем открывать дверь. Казак машет, мол, нет, только водитель. Проверяет багажник, держа в руках паспорта. Наконец-то дает добро. Двигаемся дальше.Здесь блок-пост уже капитальный. Флаги ДНР, флаги Донского казачества с ликом Спасителя. Я много читала о войнах религиозных фанатиков, убивающих по имя Христа и под ликом Христа. Это, наверное, самое страшное, когда ты видишь лик Спасителя на флаге людей, пришедших расстреливать твою землю. У Спасителя глубокие грустные глаза. Они смотрят на нас, проезжающих мимо, но ветер заворачивает флаг, убирая лицо Спасителя. Видимо ему стыдно перед нами за тех, кто впечатал его лик в кровь. Из блок-поста, грациозно потягиваясь, выходит женщина. На вид ей 30-35 лет. Миловидное лицо. Круглое, белое, с нежным румянцем. Синие глаза. Длинные ресницы. Вьющиеся белокурые волосы. Если бы не её полнота, вернее, даже не полнота, а рыхлость, её можно было бы назвать красавицей. Хотя, на вкус и цвет, как говорят. Есть же кустодиевские мадонны, которые сводят мужчин с ума. Она даже в своей рыхлости тела, довольно сексуальна и уверенна в себе. На ней камуфляж, кубанка с триколорной лентой на косую, портупея с пистолетом. Я не выдерживаю: -О, у вас тут и женщины воюют,- стараюсь говорить с удивлением, как бы открывая для себя Америку. Мои слова обрывает гогот. Нас в машине четверо: я, мой муж, Олег шофёр и его друг Валик. Ржут Олег и Валентин. Мы сидим, оглядываясь по сторонам, так как не можем понять причины истеричного смеха. Олег смеётся так, что машину водит со стороны в сторону. У Валика по щекам бегут слёзы. Я понимаю, что ляпнула что-то не то. -Ребята, я же просто спросила. Просто для меня война, страшно, а у вас женщины с оружием, и…-говорит уже не могу, меня никто не слышит. Мужчины просто истерят хохотом. Обижаюсь и замолкаю. Через пару минут глотая смех Олега выдавливает, -это Алешка,-и снова уходит в нирвану. Они хохотали до самого шлагбаума уже российского КПП. Там машина остановилась. Очередь. Надо идти к окошку пропускного пункта. Водителю в одну сторону. Нам в другую. Пока ждём команды пограничников, мужчины поясняют: -Это казак Алёшка.,-подхихикивая,-ну, ты понимаешь, да? Не понимаю. Ну, о тупила меня война. Кривлю губы и дёргаю плечами, мол, не понимаю, причём тут «казак» «Алёшка» и эта женщина. Муж не выдерживает: - Лен, да мужик это, похоже, не баба, голубой, что ли?! Попутчики хихикают. Я в ступоре. Как?! Во-первых, правда, красивая женщина, с грудью, попой (сори), реснички там, овал лица, ну, никак не могла быть, хотя…Я, правда, голубых не видела, но…Во-вторых, как у казаков может быть голубой, они же православные, за чистоту веры, против геев и гей-Европы. Это вообще шло в разрыв всех шаблонов. То есть нам втирают одно, а сами… -Почему мы с казачками этими, залётными, так, знаешь, враг моего врага, мой друг. Но, пи…ры они ещё те. Да, если честно, тут ведь казаков –то и нет. На этом блок-посте русские. - Военные,-спрашиваю я, -армия? -Нет, просто русские, те, кто приехал воевать ради удовольствия, типа охоты или там, типа компьютерной игры. А вот такие, как Алёшка, приехали только из-за секса, удовлетворения такой извращённости, что порносайты, слюной бы изошлись. Армейских здесь нет. Они не опустятся до блок-поста. Зачем им. -То есть эти «ряженные», это не великое войско Донское? Это просто граждане России, приехавшие воевать, но как?-не унимаюсь я - Да сложно это всё,-поясняют попутчики,- есть как бы военная иерархия, понимаешь. Военные они только командуют или в боевых, но на важных позициях. У нас тут, в основном обучают. А эти, видала пузеня (у многих на блок-посту просто нереальные проблемы с весом) приехали ради стрелялок. У них там закрытые группы, набирают сюда, как в пинбол играть. К горлу подкатывает тошнота. В пинбол…они приезжают сюда играть…на мне..на детях..на моей земле…на солдатах…Муж сжимает руку, он видит, чувствует, что у меня просто начинается истерика. Олег продолжает: - Ну, вот сидит такое ….уйло в Москве, ему скучно, он записывается в добровольцы, и идёт воевать. А Алёшки идут другое делать. Есть куратор. Он собирает группу, привозит сюда. Дает им оружие. И …кто выжил, победитель. Даже получает, говорят до 100 000 у.е.призовых. Там у них тотализатор, ставки. А есть просто дебилоиды, неудовлетворённые или вообще с отклонениями, ну, и патриоты, конечно, те сами едут.Нормальные, те на фронте, здесь так, мусор. -А этот, Алёшка,-спрашиваю, -он какой. -Этот сам, этот из чётких, из девчонок, - смеются. Подошла очередь к окошку погрансужбы и паспортного контроля. Регистрируемся…..(продолжение следует)[/quote]
Американский сенатор: США предоставят Украине оружие в ближайшие недели
Американский сенатор, член комитета по вооружениям Джеймс Ингоф убежден, что США предоставят Украине оружие для защиты в ближайшее время.
Об этом он заявил во время брифинга в украинском кризисном медиацентре.
По его словам, 12 ноября начнется сессия сената, на котором будет рассмотрен этот вопрос.
Ингоф уточнил, что президент Барак Обама может до того предоставить это оружие собственным распоряжением.
"Если президент этого не сделает до сих пор, то мы будем делать все, чтобы это произошло", – добавил он.
По его словам, этот процесс может занять от 4-5 дней до двух с половиной недель.
Ингоф также сказал, что получил он министра обороны США перечень вооружения, которое планируется предоставить Украине, но отказался сообщить его содержимое журналистам.
Он уточнил, что, поскольку речь идет об оборонительном вооружении, для его предоставления Украине не надо принимать никаких изменений в законодательство или проходить специальные процедуры.
Также он отметил, что США не намерены принимать участие в военных действиях в Украине.
"Я не говорю, что США будет привлечена к военной деятельности. Я говорю о поддержке одного из сильнейших союзников – Украины", – сказал он.
Ингоф также заверил, что все политсилы и ветви власти США сейчас объединены вокруг необходимости помочь Украине и не допустить возвращения к советскому прошлому.
Он напомнил, что вскоре в США состоятся выборы в сенат, в результате которых, как ожидает Ингоф, республиканцы получат большинство и политика этого органа, в частности – относительно Украины – существенно изменится.
"Вы увидите, что республиканцы больше ориентированы на нацбезопасность и оборону", – заверил сенатор.
Он также заявил, что США сейчас считают Украину одним из главных своих партнеров и добавил, что за 20 лет своего пребывания в сенате никогда не видел столь теплого приема, как тот, которым встретили президента Петра Порошенко.
Как известно, решение о предоставлении Украине оружия было внесено в сенат США в середине сентября.
Украинская правда
[size=150]Американский сенатор: США предоставят Украине оружие в ближайшие недели[/size]
Американский сенатор, член комитета по вооружениям Джеймс Ингоф убежден, что США предоставят Украине оружие для защиты в ближайшее время. Об этом он заявил во время брифинга в украинском кризисном медиацентре. По его словам, 12 ноября начнется сессия сената, на котором будет рассмотрен этот вопрос. Ингоф уточнил, что президент Барак Обама может до того предоставить это оружие собственным распоряжением. "Если президент этого не сделает до сих пор, то мы будем делать все, чтобы это произошло", – добавил он. По его словам, этот процесс может занять от 4-5 дней до двух с половиной недель. Ингоф также сказал, что получил он министра обороны США перечень вооружения, которое планируется предоставить Украине, но отказался сообщить его содержимое журналистам. Он уточнил, что, поскольку речь идет об оборонительном вооружении, для его предоставления Украине не надо принимать никаких изменений в законодательство или проходить специальные процедуры. Также он отметил, что США не намерены принимать участие в военных действиях в Украине. "Я не говорю, что США будет привлечена к военной деятельности. Я говорю о поддержке одного из сильнейших союзников – Украины", – сказал он. Ингоф также заверил, что все политсилы и ветви власти США сейчас объединены вокруг необходимости помочь Украине и не допустить возвращения к советскому прошлому. Он напомнил, что вскоре в США состоятся выборы в сенат, в результате которых, как ожидает Ингоф, республиканцы получат большинство и политика этого органа, в частности – относительно Украины – существенно изменится. "Вы увидите, что республиканцы больше ориентированы на нацбезопасность и оборону", – заверил сенатор. Он также заявил, что США сейчас считают Украину одним из главных своих партнеров и добавил, что за 20 лет своего пребывания в сенате никогда не видел столь теплого приема, как тот, которым встретили президента Петра Порошенко. Как известно, решение о предоставлении Украине оружия было внесено в сенат США в середине сентября. Украинская правда [/quote] http://www.pravda.com.ua/rus/news/2014/10/28/7042493/
[size=85][color=green]Добавлено спустя 1 минуту 41 секунду:[/color][/size] [quote]В Самарской области утвердили порядок охоты на жаб, лягушек, ужей, коршунов, кукушек, дятлов, синиц, скворцов и ежей - Охотники.ру[/quote] Блин, ну правильно меня удалили, ибо я их бы сейчас приголубилаа
[size=85][color=green]Добавлено спустя 1 минуту 10 секунд:[/color][/size] короче привет курицам, которые правду боятся
tanux:В Самарской области утвердили порядок охоты на жаб, лягушек, ужей, коршунов, кукушек, дятлов, синиц, скворцов и ежей - Охотники.ру
«Самое обидное, что в информационной войне всегда проигрывает тот, кто говорит правду. Он ограничен правдой, а лжец может нести всё, что угодно.» Роберт Шекли
[youtube]HsjL2GwKq0M[/youtube] Какого калибра была “гуманитарная помощь” Путина жителям Донецка и Луганска
[size=85][color=green]Добавлено спустя 1 минуту 33 секунды:[/color][/size] http://news.liga.net/news/politics/3853858-rossiya_perebrosila_v_krym_dalnoboynye_zenitnye_raketnye_sistemy.htm Россия перебросила в Крым дальнобойные зенитные ракетные системы
основная идея лагерного содержания – работа "по изоляции вредных, нежелательных элементов и приобщение их путем принуждения и перевоспитания к сознательному труду".
[quote="tanux"] Сталина чтить станут[/quote] Пора ГУЛаг строить...[quote]основная идея лагерного содержания – работа "по изоляции вредных, нежелательных элементов и приобщение их путем принуждения и перевоспитания к сознательному труду".
Я больше всех дрожала, а регистрацию прошла быстро. К женщинам особых претензий нет. А вот мужа продержали больше пятнадцати минут и не пустили на территорию России. Причина банальна, не вклеена фотография в паспорт по причине возраста. А паспортные у нас не работают. Так что ему нужно возвращаться назад. Я в шоке.
Дальше ехать самой, а ему сорок километров возвращаться домой. Автобусы здесь не ходят. Опять же блок-посты. Страшно, что могут остановить на блок-посте и «записать» добровольцем. Такие случаи здесь сплошь и рядом. Меня это не устраивало по всем причинам, от морально-патриотических до Алёшки. Причём, Алёшка, пугал меня больше всего. Собственность у женщины развита на клеточном уровне. Но наши попутчики оказались ребятами нормальными, и, позвонив куда-то, решили проблему. Его заберут с трассы и подвезут в город из знакомые, которые уже едут назад из России. А мы едем дальше.
Дорога удивительно ровная, гладкая и чистая. Ухоженные обочины. У трассы продают овощи:лук, арбузы, дыни, картошку, капусту люди кавказкой национальности.
Проезжаем Киселево и ребята начинают опять тур по местам боевой славы, но уже на территории «помощника-освободителя».
-Вон, видишь,отвалы, там части стояли, артиллерия. Это они по нацикам на «должике» лупили. А вон, возле «киселевского» (это водохранилище) поле. Там танки и ГРАДЫ стояли,- рассказывают попутчики.
Так просто, легко «посмотрите направо, посмотрите налево». Война-тур.
- Значит от сюда по нам ГРАДЫ стреляли,-спрашиваю я,-всё же из России.
- Нет, эти только тут били, те, что город и «партизан» отхаживали, те с черновецких отвалов работали,-поясняют.
-А зачем же по городу,-злюсь,-что ж вам всем в поле не воевалось.
-Так они ж не по городу, только по колонии и по КПП били, ну, и еще, где нацики стояли - оправдываются,- да и не попали ведь почти по домам.
- Да, не попали,- тихо говорю я. Что я скажу, что?! О том, как сидели в подвале, когда снаряды пролетали над домами. Молились. Плакали. Смеялись. Рассказывали сказки испуганным детям. Они меня не поймут. Они говорят о друзьях, я вижу врага. Но все вместе мы говорим о России. Свои у каждого свои.
- А для чего эта война? Ведь жили нормально, ведь всё было:зарплата, работа, бензин на «скорых»,-устало говорю я вызывая на диалог.
-Ты чего, так ведь Америка приказала Украине нас уничтожить, зачистить эти земли для того, чтобы тут НАТО свои ПРО поставило, - удивляются и смотрят на меня, как на инопланетянку,- вот укры специально и создали батальоны и дали приказ убивать и грабить. Знаешь, сколько они награбленного домой отправляли…
И начинаются рассказы о том, что где-то, кто-то рассказывал…Я не буду пересказывать фантазийный бред полевых командиров, которым они накачивают приговорённых на смерть.
Картины, описываются одна кровавее другой. Через некоторое время до меня доходит часто повторяющееся «нацгваридия». Нацгвардия (нацики, как они их называли) и указываются места дислокаций, мол, делала то и то.
В голове уже каша. Стоп,-говорю я себе, стоп. Пазлы не складываются.
Дело в том, что места дислокации, разбоя и передвижения Нацгвардии не соответствовали тем, что знала я, карте АТО и сообщениям людей. Я пытаюсь поймать нить разговора, отгоняя мишуру из «распятых и съеденных младенцев» и начинаю интересоваться именно тем, как выглядят «людоеды» и где были замечены зверства.
Всё равно, как я не кручу в памяти карту АТО, и карту местности, ничего не сходится. Устаю. Отворачиваюсь к окну. Всё равно мозг не соображает, да и сердце болит о супруге. Как он, добрался, всё ли нормально. В памяти всплывают картины блок-поста возле КПП, самого пропускного, Алёшка, автоматы, блиндаж, коробочка на шинах «на развитие Донского казачества», флаги…Флаги! Флаги!
Мозг начинает истерить и искать в своих глубинах кусочки недостающих фрагментов карт, историй, образов. Флаги! Я достаю телефон и открываю фото:
-Валик, глянь,-чтобы не отвлекать водителя, прошу я,-это флаги тех, кто убивал, нациков. Я много слышала о насилии, грабежах, вот, это из Зимовников прислали, это Ясеновский, это под Зеленопольем, это возле Антрацита, это Суходол. Там много мирных пострадало.
Валентин берёт телефон, смотрит, листает.
-Да, это он,-говорит утвердительно,-ты это, сохрани для истории, может трибунал будет. Суд. Может даже международный. Тут дома, улицы хорошо видно, их машины.
У меня дрожат руки. Сильно. Опять перехватывает горло криком или болью, как петлёй. Я даже не могу говорить.
-Валик, -выдыхаю я с таким надрывом, что он ошарашено смотрит на меня,- там действительно жгли, насиловали, угоняли скот и убивали. Под этим флагом. Но, понимаешь, Валентин,- я тру голову, которая уже дико начинает болеть от всего этого,- это флаг Национальной гвардии Донского казачества.
-Да ну, -смеётся Валик,-нет в казачестве Нацгвардии. Ты перепутала. Это укропский, красно-черный флаг, правосековский.
Я открываю последнее фото их другой папки, где сидящий в Ясеновском поссовете залётный казак, сидит на фоне такого флага. Красного. Без черного. На нём надпись- Национальная гвардия Донского казачества.
Мы смотрим друг на друга. У нас нет слов. Ему нечего сказать мне, а я боюсь заплакать.
-Это как же?-выдыхает он,-да ну…матерится. И замолкает.
Я не хочу спорить. Да и боюсь. Пусть сам спорит с собой. С совестью. С верой, раз крест на груди. Сам себе доказывает, опровергает, снимет с крестов своих младенцев. Я просто говорю:
-Будем возвращаться, давай сверим, похожи ли флаги, над их блок-постом.
-Давай! - он аж подпрыгивает от нетерпения,- ты понимаешь. Это важно, вопросы появились,только не забудь. Хорошо! – голос у него стал расстроенный, - только не фоткай,- приглушенно и оглядываясь, - нельзя. Я сам.
Мы отворачиваемся по разные стороны. Каждый думает о своём. Да и через пару минут нас из задумчивости вырывает знак «Гуково». Приехали.
Как же похожи, наши приграничья. Одинаковые шахтерские города. Частный сектор плавно переходит в квартала из пятиэтажек, однотипных и серых. Гуково так же выходит одной стороной к нам в степь. У них такие же степняки селяне.
Когда-то здесь были шахты. И в 90-е, когда у нас не было работы, наши шахтёры работали тут, в Гуково. Мы, всегда ездили к ним за рыбой, а они, к нам за салом. Такие же селяне, такие же трядяги.
Мы останавливаемся, чтобы спросить адрес. Слух режет «шо», «повэрнэш» и «там будэ». Приграничье оно такое приграничье, улыбаюсь я про себя.
Частный сектор очень ухоженный. Цветы, покрашенные заборы, побеленные бардюры.
Поребрики,- мысленно поправляю я себя. А вот квартала, куда мы заехали просто убили грязью. Мы нашли нужный дом, и первое, что я увидела семь грязных, заросших бомжей, занимающихся разборкой мусорного бака. У нас в городе бомж явление крайне редкое. Я уже и не помню, когда их видела.
Попутчики убежали к банкомату. У меня встреча с человеком, который передаст мне помощь. Стою, жду. Идёт женщина, поднимает глаза на меня, я понимаю, что это она. Не знаю как, но понимаю. Улыбаюсь в ответ. Мы никогда не видели друг друга и узнали. Ответ на вопрос «как она меня узнала» она произносит сама:
-У вас такие уставшие глаза, грустные, но удивительно добрые,- я сразу поняла, что это вы,-вы такая светлая.
Мы обнимаемся. Украина и Россия. Обнимают друг друга назло всем фобиям, разрывая шаблоны и разрушая стереотипы. Мы долго рассказываем друг другу о войне.
-Мы слышали, как по вам стреляли, мы молились за вас. У нас от выстрелов дрожали дома,- рассказывает грустная сороколетняя Россия, обнимая меня,- страшно так, простите нас.
-Господи, да за что,- я уже не сдерживает слёз сорокалетняя Украина,-это же не вы, ваш Путин.
Мы долго говорим, держа друг друга за руки. Периодически отпуская руку собеседника, вытираем слёзы. У меня нет платка. Она даёт мне свой, вытирая свои слёзы бумажной салфеткой.
Спеша отдает мне собранную друзьями из Москвы помощь, рассказывает вперемешку где, что купить по-дешевле, где стояли ГРАДЫ, как страшно у них жить и как дорого.
-Нефтедоллары, на которые надеются ваши террористы, идут только в один карман. У нас всё дорого. Всё:вода, услуги ЖКХ, продукты, больница. Мы же всегда к вам ездили. У вас вкусно и не дорого. Зачем, зачем вы к нам. У нас нищета,-спешит она выговорится, -а теперь санкции, зимой,-она понижает голос до шепота, -у нас будет крах. Полный.
Женщина-Украина и Женщина-Россия. Кто сказал, что мы разные? Мы рассказываем о детях, и слёзы умиления накатывают на наши глаза, показываем, друг другу фото в телефонах, хвастаемся детскими успехами. Мы пережили войну. У нас морщины и усталость. Мы молились этим летом. Она, провожая снаряды, чтобы они в нас не попали. А я, встречая, и молясь, о тех, кто их посылает. Она экономит на продуктах, покупает самую дешевую муку и спред, вместо сливочного масла, она покупает молоко раз в неделю, это дорого. И так уже много лет. Но работает на хорошем предприятии-ДТЭК. Тот же Ахметов, только в России.
Я начинаю учиться экономить. Я всегда покупала молоко бутылями, никогда не брала спред, он вредный. На свою зарплату, до войны, я могла позволить себе сыр, бананы, мясо, молоко, рыбу. Она без войны в мирной богатой и великой стране-нет.
Она была на море еще в СССР, с родителями. У меня было Седое, Азов, Крым, палатка, мангал, ставки, поездки в лес на выходных.
Женщина-Украина и Женщина-Россия. Кто сказал, что мы разные? Люди одинаковые душами одинаковы в любых странах и на любых языках. Если у человека есть сердце, вера, душа, любовь он несёт свет. А свет везде одинаковый.
Хотя где-то есть женщины-Украина и женщина-Россия одинаковые в своей ненависти и саморазрушении. Есть! Я не спорю.
Но мне небо посылает тех, кто несёт в себе свет. Их больше. Пока мы разговариваем, пролетает самолет. Низко. Гудит. Мы вздрагиваем. Я от страха авиаудара, она просто от страха.
-Мы ещё не привыкли к такому количеству военных. Это сейчас их уже почти нет, а летом, тут же ходить было нельзя,-говорит она,-как военный городок.
Только произносим слово «военный» как мимо нас проходит камуфлированный, но без оружия, хотя и с георгиевсими лентами. Нашивка «ЛНР».
- Это ваши, террористы, - шепчет она,-они тут в госпитале лечатся. Их много. Кто семьи вывез, кто отдыхает, кто в больнице. Этим всё бесплатно,- уже со злостью,- а для гуковчан мест в больнице нет.
Она ведет меня в магазин, чтобы купить муки. Я плохо ориентируюсь в курсе рубля к гривне. Мука только дорогая. Разобрали.
-Это ваши к нам едут. Всё скупают. Сначала брали всё подряд. Потом тоже стали покупать только дешевые продукты. Вот как экономить, -жалуется она,- ваши всё скупят, а мы покупаем дорогое.
Заходит разговор о «беженцах». Она смеётся, рассказывает, как «беженцы» сдавали оптом на рынке сухпайки, гречку и покупали водку, сидели в барах, а потом возвращались в палаточный городок.
-Знаешь, к нам приехал на фабрику мужчина их Енакиево,-она смеётся,- мы были в шоке. Вся семья в золоте. Три ноутбука, планшеты, телефоны дорогие. Джип. Сняли квартиру с евроремонтом. Он там работал начальником участка на шахте. Тут его устроили к нам на ГОФ (горно-обогатительная фабрика). Он получил зарплату, смотрит на неё, спрашивает, за сколько это?- двадцать пять тысяч рублей. Мы ему говорим, это очень большая зарплата, за месяц. Он был в шоке. Сказал, что у себя получал двадцать-тридцать тысяч гривен. Это-деньги, а 25 000 рублей - мусор. Шиковать перестал. Квартиру сняли скромную. Ходит на работу пешком. «Джип» продал. Тоже из ополченцев ДНР.
Мы прощаемся. Пришли мои попутчики. Надо ехать. Снова плачем и обнимаемся.
-Береги себя,-просит она меня,-я буду молиться и за тебя, и за твоих детей. Ты знаешь, а ведь мы разные, - вдруг поднимает она острую тему,- да, да, разные. Вы украинцы свободные и уважаете себя. А мы русские, запуганные и боимся сами себя. Поэтому так и живём. Вы там боритесь, не сдавайтесь. Россия будет сидеть в говне, но не признает ошибок. У нас нет сильного лидера, а народ привык только к кнуту. Может наши на вас посмотрят и поднимутся, хотя,- она махнула рукой,-не верю. А Украина выстоит. Всё будет хорошо,-обнимает она меня.
-Всё будет Украина,-отвечаю я ей.
-Да, как красиво, отпускает сорокалетняя женщина –Россия мои сорокалетние руки женщины -Украины,- пусть всё будет Украина.
Я сажусь в машину, и мы едем дальше. В этот день в России я не встретила ни одного плохого человека. Не получилось. Я не умею встречать плохих людей.
Дорога домой была короче. Мы почти ни о чём не говорили. На трассе подобрали ещё одного земляка, добиравшегося в город. Вернее бывшего земляка, уже, как пятнадцать лет россиянина. Едет к матери. Весь на нервах. Нет связи. Знает, что мать не получает пенсию. Нет денег. Мы успокаиваем, у нас связи нет давно. А вот в городе, правда, голодно (тогда у нас не было ни продуктов, ни хлеба).
На КПП очередь из возвращающихся. Люди идут вдоль дороги с кравчучкми (это такая тачка-сумка), пакетами, с детьми. Много людей едет на велосипедах. В городе нет бензина.
Кравчучка-снова тренд сезона. И за водой, и за продуктами, и вот, теперь международное турне кравчучки Украина-Россия.
Официально с Украинской стороны КПП не работает. Россия не это знают, но пропускают свободно. Люди везут и «белизну» и лекарства, и овощи, и фрукты. Я вот везу сало (да, с России), рыбу, муку, крупы и растительное масло. Никто сумками на Российской таможне не интересуется. Паспорт-отметка-дома.
Вот люди с георгиевскими лентами на «джипах» с автоматами ездят без очереди, предъявлений паспортов и отметок. Спрашиваю, почему. Ответ краток, такой уговор, и это могут быть русские, но в форме ополчения.
Взгляд цепляется за огромный, черный «джип», с надписью на английском и звездно-полосатым флагом. Возле него пританцовывающей походкой крутится…ковбой. Настоящий. В шляпе, высоких сапогах, с большим пистолетом, и значком «шериф». Вау! Меня смешит его танцующая походка с подогнутыми коленями и широко расставленными ногами.
Может турист, гадаю я. «Турист» общаясь с таможенниками, расспрашивает о войне. Ему показывают, что ремонтировали, пару воронок, засыпанных гравием. После экскурсии, он начинает помогать таможенникам регулировать поток машин. Скорее всего, по-обмену опытом, - решаю я, и сажусь в машину. Мы прошли паспортный контроль. Руки чешутся сфоткать ковбоя. Но я помню, что нельзя.
На казачьем блок-посте все заняты какими-то проводами и ремонтом, быстрый просмотр паспорта. Диалог- цель выезда в Россию- цель въезда в Украину - местные-домой. И нас выпускают.
Я кошусь на Валентина. Напоминать ему о флаге или нет,-думаю я. Может вызвать плохую реакцию. Решаю, что буду молчать. Но Валентин не забыл. Он всматривается и даже просит Олега ехать медленнее. Да, есть. Он замечает флаг и его глаза расширяются. Но он молчит. Я делаю вид, что мне всё равно. Сам. Пусть сам. У каждого своя война.
Домой едем, болтая ни о чём. Дом. Ребята сдают меня из рук в руки супругу. Смеясь, рассказывают, как я истерила по поводу Алёшки и «заберут в рекруты». Смеются, говорят, что со мной пополнили политический словарный запас. Всё мирно и по-доброму. О политике ни слова. О выводах тоже. Оставляют телефон, чтобы ездить вместе, если что, говорят я хороший попутчик. Дисциплинированный. Мы прощаемся. Я дома.
Шумно разбираем покупки. Мы спасены. У нас есть деньги, мука, крупы, сало. Друзья меня спасли, собрав помощь. Мы продержимся.
Вечером, сидя в огороде и наблюдая за очередным беспилотником, который облетал границу, я думала о женщине –России. Она сидела и переживала за меня, там, напротив, через границу. Наплевав на рашатв и политику Путина. Она переживала за меня, ещё до нашего знакомства. Сейчас она слышит, как бьется моё сердце.
Мы теперь будем переживать одна за одну. Так же, как за меня переживают тысячи моих друзей в Украине, Германии, Франции, России, Италии, Израиле, захваченном Крыму.
Свои у каждого свои. Но когда ты нашёл своего по-духу или по-сердцу, когда ты остался человеком, не смотря на все жизненные ситуации, то тебе всё равно, какой национальности человек, который молится о тебе, и тебе, тем более все равно, на каком языке говорит твой друг, ведь ты молишься за него на своём.
Россиянам, живущим далеко от Украины, не видящих различий и контрастов в наших бытовых , экономических, политических условиях, тяжело понять нас. Но ещё тяжелее россиянам понять своих, россиян, поддерживающих эту войну. Пусть каждый делает выводы сам. Не будем им мешать. У каждого идёт своя война
Добавлено спустя 1 минуту 59 секунд:
incognito 3:Пора ГУЛаг строить...
уже построили самую большую тюрьму, ГУЛАГ не успеют
Дорога в Гуково) продолжение.[spoiler]Я больше всех дрожала, а регистрацию прошла быстро. К женщинам особых претензий нет. А вот мужа продержали больше пятнадцати минут и не пустили на территорию России. Причина банальна, не вклеена фотография в паспорт по причине возраста. А паспортные у нас не работают. Так что ему нужно возвращаться назад. Я в шоке. Дальше ехать самой, а ему сорок километров возвращаться домой. Автобусы здесь не ходят. Опять же блок-посты. Страшно, что могут остановить на блок-посте и «записать» добровольцем. Такие случаи здесь сплошь и рядом. Меня это не устраивало по всем причинам, от морально-патриотических до Алёшки. Причём, Алёшка, пугал меня больше всего. Собственность у женщины развита на клеточном уровне. Но наши попутчики оказались ребятами нормальными, и, позвонив куда-то, решили проблему. Его заберут с трассы и подвезут в город из знакомые, которые уже едут назад из России. А мы едем дальше. Дорога удивительно ровная, гладкая и чистая. Ухоженные обочины. У трассы продают овощи:лук, арбузы, дыни, картошку, капусту люди кавказкой национальности. Проезжаем Киселево и ребята начинают опять тур по местам боевой славы, но уже на территории «помощника-освободителя». -Вон, видишь,отвалы, там части стояли, артиллерия. Это они по нацикам на «должике» лупили. А вон, возле «киселевского» (это водохранилище) поле. Там танки и ГРАДЫ стояли,- рассказывают попутчики. Так просто, легко «посмотрите направо, посмотрите налево». Война-тур. - Значит от сюда по нам ГРАДЫ стреляли,-спрашиваю я,-всё же из России. - Нет, эти только тут били, те, что город и «партизан» отхаживали, те с черновецких отвалов работали,-поясняют. -А зачем же по городу,-злюсь,-что ж вам всем в поле не воевалось. -Так они ж не по городу, только по колонии и по КПП били, ну, и еще, где нацики стояли - оправдываются,- да и не попали ведь почти по домам. - Да, не попали,- тихо говорю я. Что я скажу, что?! О том, как сидели в подвале, когда снаряды пролетали над домами. Молились. Плакали. Смеялись. Рассказывали сказки испуганным детям. Они меня не поймут. Они говорят о друзьях, я вижу врага. Но все вместе мы говорим о России. Свои у каждого свои. - А для чего эта война? Ведь жили нормально, ведь всё было:зарплата, работа, бензин на «скорых»,-устало говорю я вызывая на диалог. -Ты чего, так ведь Америка приказала Украине нас уничтожить, зачистить эти земли для того, чтобы тут НАТО свои ПРО поставило, - удивляются и смотрят на меня, как на инопланетянку,- вот укры специально и создали батальоны и дали приказ убивать и грабить. Знаешь, сколько они награбленного домой отправляли… И начинаются рассказы о том, что где-то, кто-то рассказывал…Я не буду пересказывать фантазийный бред полевых командиров, которым они накачивают приговорённых на смерть. Картины, описываются одна кровавее другой. Через некоторое время до меня доходит часто повторяющееся «нацгваридия». Нацгвардия (нацики, как они их называли) и указываются места дислокаций, мол, делала то и то. В голове уже каша. Стоп,-говорю я себе, стоп. Пазлы не складываются. Дело в том, что места дислокации, разбоя и передвижения Нацгвардии не соответствовали тем, что знала я, карте АТО и сообщениям людей. Я пытаюсь поймать нить разговора, отгоняя мишуру из «распятых и съеденных младенцев» и начинаю интересоваться именно тем, как выглядят «людоеды» и где были замечены зверства. Всё равно, как я не кручу в памяти карту АТО, и карту местности, ничего не сходится. Устаю. Отворачиваюсь к окну. Всё равно мозг не соображает, да и сердце болит о супруге. Как он, добрался, всё ли нормально. В памяти всплывают картины блок-поста возле КПП, самого пропускного, Алёшка, автоматы, блиндаж, коробочка на шинах «на развитие Донского казачества», флаги…Флаги! Флаги! Мозг начинает истерить и искать в своих глубинах кусочки недостающих фрагментов карт, историй, образов. Флаги! Я достаю телефон и открываю фото: -Валик, глянь,-чтобы не отвлекать водителя, прошу я,-это флаги тех, кто убивал, нациков. Я много слышала о насилии, грабежах, вот, это из Зимовников прислали, это Ясеновский, это под Зеленопольем, это возле Антрацита, это Суходол. Там много мирных пострадало. Валентин берёт телефон, смотрит, листает. -Да, это он,-говорит утвердительно,-ты это, сохрани для истории, может трибунал будет. Суд. Может даже международный. Тут дома, улицы хорошо видно, их машины. У меня дрожат руки. Сильно. Опять перехватывает горло криком или болью, как петлёй. Я даже не могу говорить. -Валик, -выдыхаю я с таким надрывом, что он ошарашено смотрит на меня,- там действительно жгли, насиловали, угоняли скот и убивали. Под этим флагом. Но, понимаешь, Валентин,- я тру голову, которая уже дико начинает болеть от всего этого,- это флаг Национальной гвардии Донского казачества. -Да ну, -смеётся Валик,-нет в казачестве Нацгвардии. Ты перепутала. Это укропский, красно-черный флаг, правосековский. Я открываю последнее фото их другой папки, где сидящий в Ясеновском поссовете залётный казак, сидит на фоне такого флага. Красного. Без черного. На нём надпись- Национальная гвардия Донского казачества. Мы смотрим друг на друга. У нас нет слов. Ему нечего сказать мне, а я боюсь заплакать. -Это как же?-выдыхает он,-да ну…матерится. И замолкает. Я не хочу спорить. Да и боюсь. Пусть сам спорит с собой. С совестью. С верой, раз крест на груди. Сам себе доказывает, опровергает, снимет с крестов своих младенцев. Я просто говорю: -Будем возвращаться, давай сверим, похожи ли флаги, над их блок-постом. -Давай! - он аж подпрыгивает от нетерпения,- ты понимаешь. Это важно, вопросы появились,только не забудь. Хорошо! – голос у него стал расстроенный, - только не фоткай,- приглушенно и оглядываясь, - нельзя. Я сам. Мы отворачиваемся по разные стороны. Каждый думает о своём. Да и через пару минут нас из задумчивости вырывает знак «Гуково». Приехали. Как же похожи, наши приграничья. Одинаковые шахтерские города. Частный сектор плавно переходит в квартала из пятиэтажек, однотипных и серых. Гуково так же выходит одной стороной к нам в степь. У них такие же степняки селяне. Когда-то здесь были шахты. И в 90-е, когда у нас не было работы, наши шахтёры работали тут, в Гуково. Мы, всегда ездили к ним за рыбой, а они, к нам за салом. Такие же селяне, такие же трядяги. Мы останавливаемся, чтобы спросить адрес. Слух режет «шо», «повэрнэш» и «там будэ». Приграничье оно такое приграничье, улыбаюсь я про себя. Частный сектор очень ухоженный. Цветы, покрашенные заборы, побеленные бардюры. Поребрики,- мысленно поправляю я себя. А вот квартала, куда мы заехали просто убили грязью. Мы нашли нужный дом, и первое, что я увидела семь грязных, заросших бомжей, занимающихся разборкой мусорного бака. У нас в городе бомж явление крайне редкое. Я уже и не помню, когда их видела. Попутчики убежали к банкомату. У меня встреча с человеком, который передаст мне помощь. Стою, жду. Идёт женщина, поднимает глаза на меня, я понимаю, что это она. Не знаю как, но понимаю. Улыбаюсь в ответ. Мы никогда не видели друг друга и узнали. Ответ на вопрос «как она меня узнала» она произносит сама: -У вас такие уставшие глаза, грустные, но удивительно добрые,- я сразу поняла, что это вы,-вы такая светлая. Мы обнимаемся. Украина и Россия. Обнимают друг друга назло всем фобиям, разрывая шаблоны и разрушая стереотипы. Мы долго рассказываем друг другу о войне. -Мы слышали, как по вам стреляли, мы молились за вас. У нас от выстрелов дрожали дома,- рассказывает грустная сороколетняя Россия, обнимая меня,- страшно так, простите нас. -Господи, да за что,- я уже не сдерживает слёз сорокалетняя Украина,-это же не вы, ваш Путин. Мы долго говорим, держа друг друга за руки. Периодически отпуская руку собеседника, вытираем слёзы. У меня нет платка. Она даёт мне свой, вытирая свои слёзы бумажной салфеткой. Спеша отдает мне собранную друзьями из Москвы помощь, рассказывает вперемешку где, что купить по-дешевле, где стояли ГРАДЫ, как страшно у них жить и как дорого. -Нефтедоллары, на которые надеются ваши террористы, идут только в один карман. У нас всё дорого. Всё:вода, услуги ЖКХ, продукты, больница. Мы же всегда к вам ездили. У вас вкусно и не дорого. Зачем, зачем вы к нам. У нас нищета,-спешит она выговорится, -а теперь санкции, зимой,-она понижает голос до шепота, -у нас будет крах. Полный. Женщина-Украина и Женщина-Россия. Кто сказал, что мы разные? Мы рассказываем о детях, и слёзы умиления накатывают на наши глаза, показываем, друг другу фото в телефонах, хвастаемся детскими успехами. Мы пережили войну. У нас морщины и усталость. Мы молились этим летом. Она, провожая снаряды, чтобы они в нас не попали. А я, встречая, и молясь, о тех, кто их посылает. Она экономит на продуктах, покупает самую дешевую муку и спред, вместо сливочного масла, она покупает молоко раз в неделю, это дорого. И так уже много лет. Но работает на хорошем предприятии-ДТЭК. Тот же Ахметов, только в России. Я начинаю учиться экономить. Я всегда покупала молоко бутылями, никогда не брала спред, он вредный. На свою зарплату, до войны, я могла позволить себе сыр, бананы, мясо, молоко, рыбу. Она без войны в мирной богатой и великой стране-нет. Она была на море еще в СССР, с родителями. У меня было Седое, Азов, Крым, палатка, мангал, ставки, поездки в лес на выходных. Женщина-Украина и Женщина-Россия. Кто сказал, что мы разные? Люди одинаковые душами одинаковы в любых странах и на любых языках. Если у человека есть сердце, вера, душа, любовь он несёт свет. А свет везде одинаковый. Хотя где-то есть женщины-Украина и женщина-Россия одинаковые в своей ненависти и саморазрушении. Есть! Я не спорю. Но мне небо посылает тех, кто несёт в себе свет. Их больше. Пока мы разговариваем, пролетает самолет. Низко. Гудит. Мы вздрагиваем. Я от страха авиаудара, она просто от страха. -Мы ещё не привыкли к такому количеству военных. Это сейчас их уже почти нет, а летом, тут же ходить было нельзя,-говорит она,-как военный городок. Только произносим слово «военный» как мимо нас проходит камуфлированный, но без оружия, хотя и с георгиевсими лентами. Нашивка «ЛНР». - Это ваши, террористы, - шепчет она,-они тут в госпитале лечатся. Их много. Кто семьи вывез, кто отдыхает, кто в больнице. Этим всё бесплатно,- уже со злостью,- а для гуковчан мест в больнице нет. Она ведет меня в магазин, чтобы купить муки. Я плохо ориентируюсь в курсе рубля к гривне. Мука только дорогая. Разобрали. -Это ваши к нам едут. Всё скупают. Сначала брали всё подряд. Потом тоже стали покупать только дешевые продукты. Вот как экономить, -жалуется она,- ваши всё скупят, а мы покупаем дорогое. Заходит разговор о «беженцах». Она смеётся, рассказывает, как «беженцы» сдавали оптом на рынке сухпайки, гречку и покупали водку, сидели в барах, а потом возвращались в палаточный городок. -Знаешь, к нам приехал на фабрику мужчина их Енакиево,-она смеётся,- мы были в шоке. Вся семья в золоте. Три ноутбука, планшеты, телефоны дорогие. Джип. Сняли квартиру с евроремонтом. Он там работал начальником участка на шахте. Тут его устроили к нам на ГОФ (горно-обогатительная фабрика). Он получил зарплату, смотрит на неё, спрашивает, за сколько это?- двадцать пять тысяч рублей. Мы ему говорим, это очень большая зарплата, за месяц. Он был в шоке. Сказал, что у себя получал двадцать-тридцать тысяч гривен. Это-деньги, а 25 000 рублей - мусор. Шиковать перестал. Квартиру сняли скромную. Ходит на работу пешком. «Джип» продал. Тоже из ополченцев ДНР. Мы прощаемся. Пришли мои попутчики. Надо ехать. Снова плачем и обнимаемся. -Береги себя,-просит она меня,-я буду молиться и за тебя, и за твоих детей. Ты знаешь, а ведь мы разные, - вдруг поднимает она острую тему,- да, да, разные. Вы украинцы свободные и уважаете себя. А мы русские, запуганные и боимся сами себя. Поэтому так и живём. Вы там боритесь, не сдавайтесь. Россия будет сидеть в говне, но не признает ошибок. У нас нет сильного лидера, а народ привык только к кнуту. Может наши на вас посмотрят и поднимутся, хотя,- она махнула рукой,-не верю. А Украина выстоит. Всё будет хорошо,-обнимает она меня. -Всё будет Украина,-отвечаю я ей. -Да, как красиво, отпускает сорокалетняя женщина –Россия мои сорокалетние руки женщины -Украины,- пусть всё будет Украина. Я сажусь в машину, и мы едем дальше. В этот день в России я не встретила ни одного плохого человека. Не получилось. Я не умею встречать плохих людей. Дорога домой была короче. Мы почти ни о чём не говорили. На трассе подобрали ещё одного земляка, добиравшегося в город. Вернее бывшего земляка, уже, как пятнадцать лет россиянина. Едет к матери. Весь на нервах. Нет связи. Знает, что мать не получает пенсию. Нет денег. Мы успокаиваем, у нас связи нет давно. А вот в городе, правда, голодно (тогда у нас не было ни продуктов, ни хлеба). На КПП очередь из возвращающихся. Люди идут вдоль дороги с кравчучкми (это такая тачка-сумка), пакетами, с детьми. Много людей едет на велосипедах. В городе нет бензина. Кравчучка-снова тренд сезона. И за водой, и за продуктами, и вот, теперь международное турне кравчучки Украина-Россия. Официально с Украинской стороны КПП не работает. Россия не это знают, но пропускают свободно. Люди везут и «белизну» и лекарства, и овощи, и фрукты. Я вот везу сало (да, с России), рыбу, муку, крупы и растительное масло. Никто сумками на Российской таможне не интересуется. Паспорт-отметка-дома. Вот люди с георгиевскими лентами на «джипах» с автоматами ездят без очереди, предъявлений паспортов и отметок. Спрашиваю, почему. Ответ краток, такой уговор, и это могут быть русские, но в форме ополчения. Взгляд цепляется за огромный, черный «джип», с надписью на английском и звездно-полосатым флагом. Возле него пританцовывающей походкой крутится…ковбой. Настоящий. В шляпе, высоких сапогах, с большим пистолетом, и значком «шериф». Вау! Меня смешит его танцующая походка с подогнутыми коленями и широко расставленными ногами. Может турист, гадаю я. «Турист» общаясь с таможенниками, расспрашивает о войне. Ему показывают, что ремонтировали, пару воронок, засыпанных гравием. После экскурсии, он начинает помогать таможенникам регулировать поток машин. Скорее всего, по-обмену опытом, - решаю я, и сажусь в машину. Мы прошли паспортный контроль. Руки чешутся сфоткать ковбоя. Но я помню, что нельзя. На казачьем блок-посте все заняты какими-то проводами и ремонтом, быстрый просмотр паспорта. Диалог- цель выезда в Россию- цель въезда в Украину - местные-домой. И нас выпускают. Я кошусь на Валентина. Напоминать ему о флаге или нет,-думаю я. Может вызвать плохую реакцию. Решаю, что буду молчать. Но Валентин не забыл. Он всматривается и даже просит Олега ехать медленнее. Да, есть. Он замечает флаг и его глаза расширяются. Но он молчит. Я делаю вид, что мне всё равно. Сам. Пусть сам. У каждого своя война. Домой едем, болтая ни о чём. Дом. Ребята сдают меня из рук в руки супругу. Смеясь, рассказывают, как я истерила по поводу Алёшки и «заберут в рекруты». Смеются, говорят, что со мной пополнили политический словарный запас. Всё мирно и по-доброму. О политике ни слова. О выводах тоже. Оставляют телефон, чтобы ездить вместе, если что, говорят я хороший попутчик. Дисциплинированный. Мы прощаемся. Я дома. Шумно разбираем покупки. Мы спасены. У нас есть деньги, мука, крупы, сало. Друзья меня спасли, собрав помощь. Мы продержимся. Вечером, сидя в огороде и наблюдая за очередным беспилотником, который облетал границу, я думала о женщине –России. Она сидела и переживала за меня, там, напротив, через границу. Наплевав на рашатв и политику Путина. Она переживала за меня, ещё до нашего знакомства. Сейчас она слышит, как бьется моё сердце. Мы теперь будем переживать одна за одну. Так же, как за меня переживают тысячи моих друзей в Украине, Германии, Франции, России, Италии, Израиле, захваченном Крыму. Свои у каждого свои. Но когда ты нашёл своего по-духу или по-сердцу, когда ты остался человеком, не смотря на все жизненные ситуации, то тебе всё равно, какой национальности человек, который молится о тебе, и тебе, тем более все равно, на каком языке говорит твой друг, ведь ты молишься за него на своём. Россиянам, живущим далеко от Украины, не видящих различий и контрастов в наших бытовых , экономических, политических условиях, тяжело понять нас. Но ещё тяжелее россиянам понять своих, россиян, поддерживающих эту войну. Пусть каждый делает выводы сам. Не будем им мешать. У каждого идёт своя война[/spoiler]
[size=85][color=green]Добавлено спустя 1 минуту 59 секунд:[/color][/size] [quote="incognito 3"]Пора ГУЛаг строить...[/quote] уже построили самую большую тюрьму, ГУЛАГ не успеют
Подсуетятся ... а то мостик к Крыму строить не на что
Возникнув как инструмент и место изоляции контрреволюционных и уголовных элементов в интересах защиты и укрепления "диктатуры пролетариата", ГУЛАГ благодаря системе "исправления принудительным трудом" быстро превратился в фактически самостоятельную отрасль народного хозяйства. Обеспеченная дешевой рабочей силой эта "отрасль" эффективно решала задачи индустриализации восточных и северных регионов.
Умом Россию не понять...
Теперь уже и на хрен нужно!
Подсуетятся ... а то мостик к Крыму строить не на что [quote]Возникнув как инструмент и место изоляции контрреволюционных и уголовных элементов в интересах защиты и укрепления "диктатуры пролетариата", ГУЛАГ благодаря системе "исправления принудительным трудом" быстро превратился в фактически самостоятельную отрасль народного хозяйства. Обеспеченная дешевой рабочей силой эта "отрасль" эффективно решала задачи индустриализации восточных и северных регионов. [/quote]
Мобильная версия
